geniegay | суббота, 05 января 2013

короткая зарисовка, которая то ли сама по себе, то ли все-таки относится к фику.
special for ChioChioSan

черные дырыЭто все всегда начинается одинаково. Шо приходит под вечер, выходит из сгущающихся сумерек, как из толщи воды, и кажется, что теплый свет фонарей вперемешку с густым ночным небом стекает с него, подобно соленым морским каплям. Или то были слезы?
Шо всегда молчит и всегда пьян, у него дрожат руки, губы нервно кривятся в неуверенной улыбке, а обветренная, красная, влажная рана рта пахнет джином и почему-то миндалем.
- Ну зачем ты здесь? - спрашивает Джун устало.
- Ну какого черта, нам же завтра работать, - напоминает Джун, послушно поддаваясь напору упрямых пальцев.
- Не надо, ну, пожалуйста, хватит, так больше нельзя, - просит Джун, ищет губами чужие губы и замирает, когда Шо утыкается лбом в его плечо, цепляется за него так, будто бы стоит отпустить - и Джун исчезнет, растворится, перестанет существовать, будто бы вокруг нет ничего, одна сплошная черная дыра.
А потом Шо начинает плакать, и Джун понимает, что черная дыра у Шо внутри, она растет и, прижимаясь ближе, Джун чувствует ее животом.
Джун часто видел, как плачут женщины, и умеет плакать так же - красиво и на публику, рыдать навздрыв, рыдать так, будто бы вокруг полный зал людей и оттого, насколько красиво и эффектно, ярко получится передать собственную боль, зависит чья-то жизнь. Как плачут мужчины Джун не знает, и сейчас ему хочется то ли взвыть по-волчьи, то ли сесть на пол, зажмурившись, абстрагироваться от всего происходящего.
Но вместо этого он ближе прижимает к себе Шо и молчит.
Молчит, молчит, он молчит, когда чужие руки забираются под его футболку, когда чужие требовательные губы сминают его собственные, он позволяет себе короткий рваный выдох, когда утыкается лбом в подушку, разрешают сдавленный стон, когда Шо торопливо вбивает, вколачивает его в жесткий матрас кровати.
Джун уверен, у черной дыры в животе Шо - его имя.
А черные дыры не разговаривают.

Смотрите также