название: (пока что без него)
автор: гений-гей.
пейринг: Фло/Микеле
суть дела: у каждого человека всегда должен быть кто-то, кто его спасает.

0.1.
читать дальшеКазалось бы – давно пора успокоиться, остепениться, стать порядочным человеком, жену себе найти, завести ребенка и перестать сходить с ума по три раза на дню, вместо завтрака, обеда и ужина. Казалось бы – ну, что тут сложного, обыденная задача, проще, чем школьники на уроках математики решают, все нормальные люди давным-давно с ней справились.
Но как-то все не успокаивалось, не получалось придумать и сделать из себя самого обычного человека. Все время хотелось чего-то внезапного и непонятного, музыку писать хотелось, видеть себя на огромной сцене, будто бы немного со стороны, и чтобы целый зал народа, визжащие фанатки, автографы на выходе, деньги даже, хотя и не в них счастье. Счастье-то, пожалуй, в ощущении себя звездой, в понимании, что кому-то ты все еще нужен, несмотря на все свои комплексы, внутренние проблемы и психолога, к которому стоило бы записаться, а все страшно, потому что признать, что у тебя что-то не так – это самое ужасное. И неважно, что все фанаты, пишущие письма, делающие фото на телефон, ничего не знают о тебе настоящем. Быть может, если они – все поголовно – будут верить в придуманный образ, однажды действительно удастся стать таким.
А не порядочным человеком с женой и ребенком.
Флоран верил в это так, как маленькие дети верят в Санта Клауса – с копошащимся где-то глубоко внутри сомнением и одновременно с безумной надеждой на чудо. Вот только чудо все никак не происходило, проблемы не решались, а жизнь будто бы делала все, чтобы доказать Моту – он не более, чем мечтательный идиот. И, видит бог, пока что у нее это получалось.
Телефон звонил практически каждый день, резкий звук его разносился по всей квартире, залетал в голову и вибрировал в висках до того момента, пока трубку не брали. Обычно звонила Тамара, говорила приветливо, смеялась даже, но чувствовалось, что ее тяготит необходимость постоянно справляться о делах своего бывшего парня. Фло представлял себе, как она сидит на диване, красивая, идеально вылепленная, в вязаных носках на стройных ногах. Прижимает трубку к уху, листает какой-нибудь журнал в яркой обложке и улыбается немного натянуто, но все равно ласково. Тамара вообще была хорошая, классический пример современной женщины: абсолютно независимая, взрослая, прекрасно знающая, чего хочет от жизни и умеющая этого чего-то добиваться. У нее, казалось, вовсе нет никаких проблем, все расписано по часам, разложено по полочкам в голове, любимая работа и периодически меняющийся молодой человек, разумеется, прилагаются. И Фло, честное слово, не понимал, что заставляет ее, такую прекрасную и невероятную, звонить ему, расспрашивать, пытаться как-то участвовать в нем, беспокоиться даже. Будто бы она его жалела. Но жалости в голосе Тамары слышно не было.
Кроме Тамары, периодически звонили друзья, порой в телефоне звучал голос Икара или продюсеров, иногда Солаль с Мерваном приглашали на какие-то общие посиделки, заражали идеей собрать вместе труппу, выпить вина и поговорить. Флоран даже соглашался, бурно аплодировал такому неожиданному и оригинальному предложению, заверял, что обязательно придет и, конечно, не приходил. Очень уж не хотелось видеть сочувствующие взгляды.
Жизнь вдруг как-то круто, резко и быстро пошла под откос и, кажется, уже даже не было страшно.
Иногда он спрашивал себя – почему? Что и когда он сделал не так, что сломал, на какую дорожку свернул неправильно? Ведь было столько идей, столько возможностей эти идеи воплотить, а он послал все к черту, занялся не тем и не там, и теперь предстояло лишь расхлебывать последствия своих поступков.

Утром снова позвонила Тамара. Мобильный лежал на тумбочке около кровати, и звук его прорвался прямо в сон, Фло даже не сразу проснулся и сообразил, что происходит.
Виски ломило просто зверски.
- Да? – хрипло спросил он в пространство, крепко сжимая пальцами пластмассовый корпус телефона, - ты хоть знаешь, который сейчас час?
- Почти половина одиннадцатого, - тут же отозвалась Тамара, показавшаяся Флорану какой-то непростительно бодрой, - а ты все еще дрыхнешь?
- Сегодня, - собрался с мыслями Фло, - воскресенье. Я не могу выспаться в законный выходной?
- Можешь. Только нужно ли? – голос звучал так, что Фло против воли представил себе, как Фернандо удивленно приподнимает брови.
- У тебя что-то срочное? – взмолился он, - я спать хочу, серьезно. И голова раскалывается. Давай, я тебе потом как-нибудь перезвоню, через час или через два.
- Или через неделю, - тут же подхватила Тамара, - нет, Фло. Через час или через два мне звонить не надо. Я вообще сейчас ненадолго, репетиция в одиннадцать, не хочу опаздывать. Просто ты не даешь мне добраться до сути звонка.
- А она есть, эта суть… - сонно проворчал Мот, но все-таки сел на кровати, взъерошил и без того растрепанные волосы и даже приготовился слушать, - ну так?
- Я сегодня с утра виделась с Маэвой… - Тамара замолчала на мгновение, и Фло успел дотянуться до пачки сигарет, - и она мне радостно сообщила, что Микеле сегодня возвращается. Вечерним рейсом.
Сигареты упали, рассыпавшись по полу, но Флоран этого не заметил.

0.2много рефлексии и ни одного диалога
читать дальшеМикеле уехал практически год назад. Фло, помнится, тогда еще не пошел его провожать. На улице шел дождь, дома было тепло и уютно и, сидя на полу в комнате, докуривая очередную сигарету, Флоран представлял себе, как в промозглом, сыром от дождя аэропорту Микеле с кем-то прощается, кутается в куртку и шмыгает носом, промокший и смешной. Он-то смешной, а вот Фло было совсем невесело. Казалось, будто все это – навсегда. Будто Микеле не домой улетает, а в какую-нибудь тайгу, лет на пятнадцать.
Конечно, Микеле звонил потом. Два-три раза в месяц, и сразу становилось понятно, что он вовсе забывает о необходимости общаться с друзьями, а, вспоминая, за короткие пару часов телефонных разговоров пытается заполнить пустое пространство долгого молчания. Пространство заполнялось плохо, но Фло честно слушал веселый голос Локонте, который рассказывал о работе над альбомом, о том, что к марту он, конечно же, вернется в Париж, что дома хорошо, но очень непривычно, что он скучает по Франции, по мюзиклу и по заполненным под завязку дням… Голос смеялся, рассказывал истории, был до неприличия счастливым и довольным, а Фло слушал, закрыв глаза, и не понимал – вот за что ему все?
И вот тогда все и полетело кувырком. Вдруг оказалось, что вера в себя и уверенность в собственной гениальности – не более чем иллюзии, а от открытия года, милого мальчика, прекрасно сыгравшего Антонио Сальери, ничего не осталось. Остался только тридцатилетний небритый мужик, не знающий, как ему жить дальше. Где-то внутри, под ребрами, поселилась перманентная усталость, работа над альбомом то и дело заканчивалась ссорами с Икаром, песни не писались, и становилось понятно, что ничего уже не получится. Не та жизнь, не тот человек, не та профессия… Не та выбранная дорога. Фло старательно избегал встреч с друзьями, рядом оставалась только Тамара – серьезная, несгибаемая, монументальная, как гранитная скала. Какая-то вечная и настоящая. Тамара привычно приходила домой под вечер, не забывала про ужин и кофе на плите, ежемесячно платила приходящей домработнице и даже перед сном, усталая, сонная, расчесывающая перед зеркалом волосы, все равно была невероятно собранной, помнила про все обещания, ставила будильник на восемь утра и выключала свет. Фло засыпал, уткнувшись лицом в ее волосы, и думал – господи, как же мне повезло. Как же я так выбрал, господи, эту женщину, которая умудряется не просто спасать от одиночества, рядом с ней само это слово теряет свой смысл, она одна способна наполнить неведомой целью все мое существование, она невероятная, господи. Лишь бы она не уходила.
Но однажды ушла и она. Без ссор, истерик и скандалов, просто собрала свои вещи и уехала, и оказалась настолько сильной, что даже не испортила отношений, продолжала звонить, приезжать, гладить по голове и напоминать про важные дела. Просто пустота внутри Фло, поселившаяся после отъезда Микеле, стала еще более четкой и болезненной.
А теперь он, значит, возвращается. Прилетает, чтоб его, будет снова сверкать улыбками, дорабатывать альбом, становится звездой всемирного масштаба… и жалеть Фло. Кто сказал, что Фло нужна его жалость?

Он думал об этом, меланхолично наблюдая за кофе, неторопливо варящимся в турке. Курил уже третью за это утро, сонно моргал, пытаясь окончательно проснуться, зевал и думал. В конце-то концов, ну что страшного, если Микеле вернется. Им ведь необязательно видеться часто, можно встретиться пару раз, а потом ссылаться на неотложные дела, можно даже номер телефона поменять, или же вовсе сбежать в другую сторону, сменив имя, профессию и место жительство. Быть может, для Флорана это будет идеальным решением. И Микеле, тогда уж, точно его не найдет. Если вообще будет искать.
Вот почему бы не завести себе бабу? Понятное дело, такой, как Тамара, второй нет, но не все ли равно. Пусть будет некое существо женского пола, пусть встречает дома по вечерам, пусть говорит о любви, пусть действительно любит и, возможно, тогда получится отвлечься хоть на какое-то время. Пусть что-нибудь будет.
Вот откуда оно все взялось, думал Фло, с ритуальной неторопливостью снимая турку с огня и переливая ароматный напиток в керамическую чашку. Когда оно все началось, я же сам не знаю, не заметил, пропустил этот момент, а теперь уже ничего не исправишь. Когда чужой взгляд, чужая улыбка, чужой голос начали вызывать у меня нервную реакцию, начали сводить меня с ума, превратили меня в робота, который можешь лишь одно – любить конкретного человека. Ну не пидор же я, господи, никогда в жизни с мужиками не баловался, даже в университете, когда все пробовали, нос воротил и продолжал учиться и писать музыку. Я же нормальный человек, у меня же столько перспектив было, почему я все похерил, господи, почему я так боюсь, что он вернется? Почему я могу думать только о том, каково это – целовать его губы, и какие они на вкус, и какой на вкус он сам, весь, полностью, до последнего миллиметра обнаженной кожи. У меня ведь все поэтому не ладится, господи, все неправильно, потому что я сам неправильный, и я ведь даже научился с этим жить, примирился с реальностью, но теперь он возвращается – и что я буду делать дальше? Он же заметит, он всегда все замечает и подмечает, и тогда я точно сдохну. Я же нормальный человек, господи, ну за что оно мне все.
Достав из холодильника молоко, Флоран заметил на белой дверце ярко-оранжевый стикер, непривычное пятно, мгновенно бросающееся в глаза. «Икар, два часа дня, НЕ ЗАБЫТЬ!» гласила бумажка, и Фло запоздало вспомнил – действительно, договаривались же вчера, нужно приехать в студию и начать работать, нельзя все так бросать, несмотря на то, что не получается. Еще год назад, они с Икаром мечтали о том, какую шикарную музыку напишут, не для широкой публики даже, для тех, кто понимает. Но шикарная музыка отказывалась писаться, тексты казались глупыми, мелодии слишком простыми, выпуск альбома затягивался, а продюсеры неловко намекали, что не собираются ждать до бесконечности. Нужно было взять себя в руки, но все как-то не выходило.
Вообще ничего не выходило у Фло в последний год.
Даже кофе частично разлил спросонья, на стеклянном столе медленно разливалось темное пятно, огибая кружку. Потянувшись за салфетками, Флоран чуть не своротил локтем электрический чайник, поморщился, зевнул еще раз и подумал, что встречу можно было бы и перенести. Утро явно не задалось, а ближе к вечеру наверняка позвонит кто-то из ребят или, быть может, Маэва, напомнят про приезд Микеле и обязательно потащат в аэропорт. И что он там, в этом аэропорту забыл, спрашивается? Это они для Микеле друзья, а Фло ему никогда другом не был, пусть сам Локонте и считал иначе. Ну, какой из него друг? Фло – неудачник и влюбленный идиот безо всяких перспектив на будущее.
Приятно познакомиться.

0.3
читать дальшеКофе закончился еще часов в пять. К тому моменту Фло с Икаром уже два часа (собраться получилось только к трем, как всегда) бились над очередной песней, которая выходила даже проходной, но не удовлетворяла ни одного из авторов. Хотелось чего-то большего, чего-то сильнее, лучше и правильнее. Однако лучше не писалось, Фло злился и неловким движением руки скидывал со стола кружки из толстого темного стекла, Икар вздыхал, взъерошивал и без того растрепанные волосы, даже не пытался успокоить, ждал, пока Мот отойдет сам. Кофе, разумеется, пили, и в один прекрасный момент он предсказуемо закончился, вот только никто даже не обратил на это внимание – поначалу. Зато еще часа через полтора, когда допили остывший кофе из последней, не упавшей на пол кружки, проблема стала очевидна.
- Пора бы уже расходиться, - лениво предложил Икар, потянувшись за мобильным телефоном, - время к семи, мы неплохо поработали, а у меня на сегодня запланирован романтический ужин.
- Мне бы кто романтический ужин устроил, - хмыкнул Флоран, машинально проводя подушечками пальцев по струнам гитары, мягко поглаживая гриф. Будто любовницу ласкаю, подумал он и улыбнулся собственному сравнению. Действительно, с гитарами у него всегда были нежные отношения. Куда нежнее, чем с людьми, вот уж точно.
Икар разговаривал по телефону со своей благоверной, посылал тысячи поцелуев и выглядел настолько влюбленным и счастливым, что, казалось, он даже пахнет розами. Или чем там должны пахнуть прекрасные влюбленные? Уж точно не кофе и хорошим одеколоном.
За окном было уже темно, как и полагается вечером в середине марта, и, убирая гитару в чехол, Флоран предвкушал, как доедет до дома на такси, выпьет бокал вина и завалится спать, тем более, что завтра понедельник и прямо с утра интервью с журналистом из какой-то очередной газетенки. И чего они от него до сих пор не отвяжутся? Не звезда ведь давным-давно, ну о чем ему рассказывать миру? Нет придуманного образа, лирического героя, даже бабы какой-нибудь известной нет, чтобы им могли интересоваться простые смертные и, как следствие, интервьюеры из журналов – выглаженные, аккуратные, сверкающие своим рабочим гламурным лоском. На их фоне Фло в своей потрепанной кожаной куртке и с мешками под глазами выглядел то ли безработным начинающим рок-музыкантом, то ли бунтующим против системы клерком. Вот уж действительно, никакого лирического героя.
О приезде Микеле Флоран благополучно пытался забыть, забивая мысли списком необходимых дел: поработать еще над песней, написать смс Тамаре, позвонить в какой-нибудь ресторан и заказать еды на дом, жрать хочется – сил нет, но готовить лень. Еще надо бы разгрести бумаги на столе и оплатить счета, а то ведь отключат свет и телефон. С таким количеством забот, где уж ему думать о прилетающем сегодня итальянце, которого, конечно, будет встречать толпа друзей. Не хватало там еще одного идиота, все равно никто про него и не вспомнит за радостью встречи, а выпить он может и дома.
Флоран уговаривал себя, повторял все аргументы в алфавитном порядке. Пока собирался, пока прощался с Икаром, пока ловил такси, повыше задирая воротник свитера. А потом сел в машину и на вопрос, куда ехать, вдруг ответил: «в аэропорт». Сам от себя не ожидал. Но слова уже вырвались, пытаться их вернуть было бы глупо, и Фло решил – раз сказал, значит, так надо. Значит, придется ехать. Ну, ничего, обнимет Микеле пару раз, поулыбается вежливо и сошлется на дела, всегда можно сослаться на дела, даже тогда, когда и дел-то никаких нет.

В зале ожидания, кстати, не было ни одного знакомого лица, Флоран специально обошел его пару раз, терпеливо выглядывая хоть кого-нибудь. Решил, что он опоздал, три раза сверился с часами и электронным табло. Нет, не опоздал, ровно вовремя, но ни Солаль, ни Мерван, ни Маэва даже не удосужились приехать и встретить Микеле. Фло даже разозлился немного. Вот еще, друзья. А сколько разговоров было.
Как бы там ни было, но видеться с Микеле один на один Флоран готов не был. Слишком сложно и страшно, слишком соскучился, чтобы держать себя в руках, слишком привык к одиночеству, чтобы изображать лучшего друга. Стоит, пожалуй, уйти прямо сейчас, пока есть еще такая возможность, уехать и забыть о том, что приезжал. Но Фло почему-то еще стоял на месте, всеми силами пытаясь найти себе какое-нибудь занятие. Достал из кармана мобильный, проверил, нет ли новых смс. На всякий случай перечитал старые. Убрал телефон, поправил на плече ремень гитары, почесал подбородок, всеми силами пытаясь не выглядывать Микеле среди лиц в зале, и все равно выглядывая, вглядываясь, пытаясь найти глазами знакомые светлые лохмы, разноцветную одежду и вечную улыбку. Улыбка все никак не находилась, и, отчаявшись, Флоран отвернулся. Ну что за глупости, сурово сказал он себе, ну ты же взрослый мужик, соберись и езжай домой, сколько можно изображать из себя влюбленного подростка. Это давно уже перестало быть смешно, и вообще давно перестало быть, все закончилось, так и не начавшись, еще год назад, а ты все не наигрался, и то, что ты сейчас стоишь в этом чертовом аэропорту в одиночестве, не более, чем подтверждение твоего идиотизма, и…
- Фло? Фло! Ох, это и, правда, ты, с ума сойти можно!
Ну, надо же. Приехал. Сам увидел, сам подошел зачем-то, как раз в тот хрупкий момент, когда Флоран был морально готов развернуться и уйти окончательно. Теперь уже не уйдешь. Теперь можно только фальшиво улыбаться, разглядывая взъерошенные волосы, ярко-оранжевую, мультяшного какого-то оттенка, рубашку, вечно рваные джинсы и сумку на плече, явно тяжелую, Микеле даже слегка перекашивало в одну сторону. Он придерживал ремень сумки, переступал с ноги на ногу и лучезарно, искренне улыбался.
Чтоб его черт побрал.
- Я, - глупо отозвался Фло, глядя на него очумело, но тут же встряхнулся как-то, подтянулся, даже улыбнулся почти искренне, не зря же перед мюзиклом полтора года актерскому мастерству учился, - только не надо сходить с ума, пожалуйста.
- Откуда ты здесь взялся? – накрашенные брови вскинулись вверх, куда-то под отросшую челку, - мы же вроде с ребятами на завтра договаривались, решили, что не будем сегодня никого тормошить… Тебе разве не сказали?
- Я даже не знал, что вы о чем-то договаривались, - вдруг как-то хрипло отозвался Флоран, - мне просто время сказали, вот я и приехал. Не надо было, да?
- Ну, что за глупости, - Микеле хмыкнул, цепко схватил за запястье, и Фло, кажется, вздрогнул, потому что итальянец тут же испуганно на него покосился, хотя промолчал, - приехал и ладно, и хорошо. Проводишь меня домой, да? Заодно расскажешь, что у тебя делается, мне ведь интересно, ты же знаешь, мне всегда интересно, тем более, что мы так давно нормально не разговаривали, ты извини, что не разговаривали, я просто работал целыми днями, ни на что времени не хватало, я знаю, это нехорошо, ты на меня, наверное, злишься ужасно, вот только я…
Дальше Флоран уже не слушал. Микеле говорил что-то, пытался жестикулировать одной рукой, постоянно поправлял сумку на плече, улыбался, морщил нос, хохотал, спрашивал что-то у окружающих, ловил такси, снова улыбался… Флоран не слушал.
Время остановилось еще в тот момент, когда длинные цепкие сухие пальцы сомкнулись на его запястье.
Теплые.

Смотрите также